Неточные совпадения
На углу Новой площади и Варварских ворот была лавочка рогожского старообрядца С. Т. Большакова, который торговал старопечатными книгами и дониконовскими иконами. Его часто посещали ученые и писатели. Бывали профессора
университета и академики.
Рядом с ним еще были две такие же старокнижные лавки, а дальше уж, до закрытия толкучки,
в любую можно сунуться с темным товаром.
Как это выступление, так и
ряд последующих протестов, выражавшихся
в неорганизованных вспышках, оставались
в стенах
университета. Их подавляли арестами и высылками, о которых большинство москвичей и не знало, так как
в газетах было строго запрещено писать об этом.
Усевшись
рядом с Ярченко, он сейчас же заиграл новую роль — он сделался чем-то вроде старого добряка-помещика, который сам был когда-то
в университете и теперь не может глядеть на студентов без тихого отеческого умиления.
— А, вот он,
университет! Вот он, я вижу, сидит
в этих словах! — кричал Александр Иваныч. — Это гуманность наша, наш космополитизм, которому все равно, свой или чужой очаг. Поляки, сударь, вторгались всегда
в нашу историю: заводилась ли крамола
в царском роде — они тут; шел ли неприятель страшный, грозный, потрясавший все основы народного здания нашего, — они
в передних
рядах у него были.
В сенях было натоптано снегом и навалены кучи платьев. Несколько студентов устроились на этих кучах
в зашипели на нас, когда мы вошли.
В большой гостиной
рядом кто-то читал грубоватым семинарским голосом, влагая
в это чтение много внимания и убедительности. Гостиная была полна: из Москвы приехали студенты
университета, политехники, курсистки. Было накурено, душно, одна лампа давала мало свету…
Войско расступилось и пропустило мимо своих
рядов толпу студентов с попечителем, который шел во главе молодежи. Эта толпа направилась обратно
в университет, где должно было произойти обещанное объяснение.
В университете я бывал на лекциях Моммсона и Гнейста. Вирхов читал микроскопическую анатомию
в клинике. Меня водил на его лекции Б. И раз при мне случилась такая история. Б. сидел
рядом с ассистентом Боткина, покойным доктором П., впоследствии известным петербургским практикантом. Они о чем-то перешепнулись. Вирхов — вообще очень обидчивый и строгий — остановился и сделал им выговор.
У меня
в университете лекции начинались на две недели раньше, чем у Миши
в Горном институте, я приехал
в Петербург без Миши. Долго искал: трудно было найти за подходящую цену две комнаты
в одной квартире, а папа обязательно требовал, чтобы жили мы на одной квартире, Наконец, на 15-й линии Васильевского острова,
в мезонине старого дома, нашел две комнаты
рядом. Я спросил квартирную хозяйку, — молодую и хорошенькую, с глуповатыми глазами и чистым лбом...
Ряд курьезных переделок был произведен Владиславлевым
в здании
университета.
Соколов сильно пил. Был он одинокий, холостой и жил
в комнате, которую ему отвел
в своей квартире его младший брат, географ А. Ф. Соколов: он имел казенную квартиру
в здании Историко-филологического института,
рядом с
университетом. Однажды предстоял экзамен
в Историко-филологическом институте (Ф. Ф. Соколов читал и там древнюю историю). Все собрались. Соколова нет. Инспектор послал к нему на квартиру служителя. Соколов ему приказал...
Рассказал ему Палтусов о поручении генерала. Они много смеялись и с хохотом въехали во двор старого
университета. Палтусов оглянул
ряд экипажей, карету архиерея с форейтором
в меховой шапке и синем кафтане, и ему стало жаль своего ученья, целых трех лет хождения на лекции. И он мог бы быть теперь кандидатом. Пошел бы по другой дороге, стремился бы не к тому, к чему его влекут теперь Китай-город и его обыватели.
— Вот тебе на первый случай; годятся на потеху
в «Аустерий» [У Курятных ворот,
в том доме, где сперва открыт был Московский
университет, находилась гостиница «Аустерия»; и доныне слывет под этим названием крайний проход по Скорняжному
ряду от Ильинки на Никольскую, где ныне харчевни и лавки.].